Ряды бараков, трехэтажные нары, на которых пленные спят, плотно прижавшись друг к другу. И не столько из-за недостатка места, которое постоянно освобождается по утрам, когда выводят трупы, сколько из-за холода. И все-таки здесь есть жизнь и даже человечность — скупые осколки сочувствия и любви, тонущие в море страха и жестокости, улетающие в коптящую маслянистым черным дымом трубу постоянно работающего крематория. Воспоминания об этом ужасе не дают спать тем, кто его пережил.